[mundo]

Фуллер, хитрый ты жук. Любим тебя. Возвращайся скорее к сериалу, нам тебя не хватает.

20.12.2016 в 04:28

Пишет  let|s play murder:

подкаст
перевела кусок про "Ганнибала" из нового подкаста с Фуллером. тумблер полыхнул надеждой от того, что он вполне уверенно говорит о возвращении в виде нерегулярного мини-сериала после возвращения прав. ну и о сериале в целом говорил довольно много. заранее извиняюсь за слегка китайский перевод, мне лень редактировать xd.

Брайан: Основная причина, по которой я хотел адаптировать Ганнибала, и идея, которая меня очень интриговала - это возможность исследовать несексуализированную любовь между двумя мужчинами, и каково это - показать мужскую дружбу, которая не основана на какой-либо сексуальности или уязвимости, физической уязвимости, в этом смысле, но всё еще обладает теми же качествами.

Интервьюер: Подожди, ты что, не видел последнюю серию?

[смеются]

Брайан: Да-да, но история привела нас к этому. Я, честно, не собирался делать её гомоэротической, это не входило в мой основной план. Я просто думал: я очень хочу рассказать историю о не-романтической любви между двумя мужчинами, потому что она сложная - ты получаешь ревность... в ней присутствуют все факторы любви, и хотя сексуальность вычеркнута, в ней всё еще присутствуют многие потребности и слабости.

Интервьюер: Еще есть ощущение, что эти отношения - зеркальное отражение. Словно они должны сосуществовать, они - две стороны одной монеты, которую подбросили в воздух. [...]

Брайан: Кроме того, когда мы заводим друга, больше всего наш мозг будоражит то, каким этот человек нас видит. В каком-то смысле это очень эгоцентрично - когда ты встречаешь кого-то, и думаешь: "О, тебе нравятся те же вещи, что и мне, и это нас связывает". Это очень эгоистичная валидация, и, в случае с Ганнибалом Лектером, он совершенно не ожидал встретить того, кто сможет понять его. Так что когда он встретил человека, обладающего способностью понять его, он отреагировал как-то вроде: "А я думал, что проживу остаток жизни без друзей, потому что я был неспособен обзавестись другом. Возможно, теперь я смогу завести дружбу. Интересно, как это". И, я думаю, Ганнибал пытался быть идеальным - по его мнению - другом для Уилла, и я считаю, что он эгоистично любил способность Уилла понимать его. Именно это и сблизило их. С другой стороны, интересно, что Уилл смотрит на Ганнибала Лектера, зная, что в нём есть огромная тьма, где-то в колодце его души, если забраться достаточно глубоко. Поэтому нам и нравятся люди - они позволяют нам чувствовать себя нормальными во всей нашей странности. Было ощущение, что это - поэма о дружбе, которая постепенно стала очень разрушительной... и, в конечном счете, гомоэротической.

[смеются]

Интервьюер: В третьем сезоне, когда он живёт в Италии с персонажем Джиллиан Андерсон, кажется, что если бы с ним был Уилл Грэм, всё было бы хорошо. Если бы они уехали вдвоем, возможно, они бы смогли жить вместе до конца своих дней. В бегах, но в каком-то смысле для них бы это сработало, как для пары, в смысле, для двух людей, которые живут вместе в одном доме - у них бы могло получиться. В то время как с ней всё разрушилось бы в какой-то момент, потому что они не дополняют друг друга таким образом.

Брайан: Всё это было тем, чем сериал хотел быть. Интересно, что с каждым проектом, за который я берусь, я решаю: "Сериал будет вот таким", а сериал в ответ: "Прекрати натягивать на меня эту одежду, я хочу носить вон ту!". В общем, это интересная стадия, и для меня лично третий сезон, - который, думаю, был самым спорным из всех сезонов, потому что был самым претенциозным, - это то, каким я хотел видеть этот сериал. Я чувствую такую креативную удовлетворённость этим сезоном, мне довелось поработать со Сьюзи Сью над оригинальной песней, и с Марком Алмондом над песней для альбома, и мы были чертовски претенциозны, иногда переходя все границы допустимого, и я просто не мог поверить, что нам это позволяли, потому что я был такой: "Это же нелепо, там ребенок в свинье!"

[...]

Интервьюер: Во время последних нескольких секунд последней серии... мне, как гетеросексуальному мужчине, совершенно не стыдно это признавать: я еще никогда сильнее не хотел, чтобы два персонажа начали целоваться. Я был такой: "Да ради бога, поцелуйтесь уже, просто сделайте это!"

[смеются]

Инртевьюер2: Хочу вернуться к тому, что ты говорил немного ранее, это показалось мне интересным. В какой момент сериал начал говорить тебе "прекрати натягивать на меня эту одежду"? Мне кажется, что каждый, кто увлечен сериалом, почувствовал сдвиг. Когда этот сдвиг произошёл для тебя?

Брайан: Я бы сказал, это было в середине первого сезона, мы делали штуки типа: это грибное убийство, а вот психованные дети-убийцы... Отчасти это был стратегический ход, потому что я работал с каналом, который хотел сделать громкий процедуральный сериал, а я хотел рассказать историю с фокусом на персонажах, и пытался понять, как это провернуть. Что-то вроде: здесь мы дадим вам немного "убийц недели", а вон там сделаем всё остальное. И когда мы сделали серию, в которой Эбигейл вернулась домой и её подругу убили, я понял - это мелодрама, это то, чем сериал хочет быть. Потом мы стали постепенно распылять убийства недели, уделяя больше внимания мелодраматичной части истории. Думаю, тогда сериал казался мне наиболее успешным в креативном плане - когда мы находились в мелодраме. Мне, например, нравилось, что у нас есть пара сильных персонажей-лесбиянок, которые строили план по добыче спермы Мейсона Верджера. [смеётся]

[...]

Брайан: Одна из вещей, которые мне очень нравились в книге "Красный дракон", это то, что Фрэнсис Долархайд - душераздирающий персонаж. Я так сочувствую ему, что могу отделить человека, который так печально борется с проблемой идентичности и психическим заболеванием, от человека, который убивает семьи. Я такой: "Это два совершенно разных человека!" [смеется]

Интервьюер: Думаю, для него было так же - два разных человека.

Брайан: Когда мы рассказывали эту историю, для нас было очень важно, чтобы зрители могли увидеть действительно сломленного человека, борющегося с психическим расстройством, видеть то, что он видит, и чего он боится. Весь смысл "Ганнибала" заключался в том, чтобы поставить зрителей на место тех, кому они обычно не сопереживают.

Интервьюер: [...] Знал ли ты, когда писал последнюю серию третьего сезона, что эта серия будет последней?

Брайан: Нет

Интервьюер: Окей, то есть история продолжалась после этого момента.

Брайан: Да, в той лагуне не нашли бы никаких плавающих тел. Поэтому мы и показали сцену с Джиллиан Андерсон, сидящей за столом, накрытом еще на двоих человек, на котором лежала её нога...

Интервьюер: Гости пришли на ужин

Брайан: Да.

Интервьюер: Но когда ты писал эту сцену, ты не знал о закрытии сериала, так что ты написал её для того, чтобы заинтересовать нас в следующем сезоне...

Брайан: Да, и я думал: как мы можем закончить сезон? Я люблю Джиллиан Андерсон, и вышло, что финалы второго и третьего сезона были как бы подчёркнуты ею, типа: "Эти парни больные".

Интервьюер: "Но мне это даже немного нравится"

Брайан: Да! Интересно было сделать это с её персонажем. Было круто сказать: "Окей, если бы вы знали всё, не захотели бы вы всё равно узнать, насколько горячо пламя? Потрогать его." Она была очень близка мне и... интриговала. Я решил, что, пока он не убил и не съел её, и она может это контролировать... я хотел, чтобы она была умнее него.

[...]

Интервьюер: И что они делают сейчас? Чем персонажи занимаются прямо сейчас? Выдай все спойлеры!

Брайан: Я надеюсь, что мы получим возможность рассказать эту историю. Последний раз сериал вышел в эфир в августе 2015, думаю, в августе 2017 мы получим права назад, и мы с Мартой де Лаурентис обсуждали, как возродим сериал. Думаю, для каста идеально подойдёт формат мини-сериала, выходящего время от времени: давайте сделаем шесть-восемь серий тут, шесть-восемь серий там. Пусть это будет нерегулярный сериал.