The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Пошла значит вчера в Гараж на лекцию по созданию короткометражного фильма. Начинается лекция и я понимаю, что зашла не в тот зал. Начала думать, как бы мне бесшумно удалиться. И тут меня привлекла тема лекции: "Дом с привидениями: Эдвард Кинхольц и Грегор Шнайдер". Я решила поддаться превратностям вселенной и осталась на ней. Честно, для меня эти два художника были неизвестны до вчерашнего вечера и я очень рада, что осталась. Полтора часа погружения в абсолютно сумасшедшие виды искусства. Больше всего меня поразило то, что по мере освещения работ Кинхольца, я поняла, что весной в Амстердаме в Музее современного искусства была в одной из работ художника. Она на меня тогда произвела сильное впечатление, но потом я забыла о ней. Была в этом кабаке:
Ты заходишь в очень тесное помещение, наполненное звуками шумного бара. У всех людей вместо лиц часы (кроме бармена) и все они показывают одно время. Пространство создаёт неприятное и давящее ощущение. Отчасти потому, что все вокруг сделано немного в меньшем масштабе, чем в реальности. Кинхольц сделал этот кабак по реальному прототипу (людей вроде тоже). Таким образом он решил рассказать, как бесцельно люди прожигают жизнь в барах. Символ пустой суеты.
Вообще у Кинхольца всё искусство очень социально. Его ранние работы посвящены теме объективации женщины. Например в работе, где он полностью воссоздал невадский бордель 40-ых годов. Он побывал там в детстве и видимо это было его первое знакомство как с сексуальностью так и с человеческим пороком. Мне кажется самое страшное, что есть в этой обстановке, это накладывающиеся друг на друга орнаменты ковров и обоев. Мясорубка из рисунков.
И как раз про объективацию. Подобных расчленённых работ у него много. Обычно люди в его работах, которые делают зло, превращаются в нечто (животных, монстров).
Тема коррумпированной власти, расового преследования, смерти в одиночестве, право на аборт, бессмысленности войн - всё в его масштабных работах инсталляционного формата. Последней инсталляцией считается его похороны. Он попросил, чтобы его похоронили сидячим в машине, с бутылкой вина в одной руке и с прахом любимой собаки в другой. И чтобы эта машина въезжала в землю. Всё так и произошло. Многие сравнивали это с китайскими и египетскими захоронениями. Это та тема, которой были пропитаны все его работы - мумификация, запечатление времени и характера в неодушевлённом.
У Грегора Шнайдера всё ещё интереснее. После смерти родителей Шнайдеру в наследство перешёл семейный дом. Там то он и начал творить свою Страну чудес, создавая отдельные миры в каждой комнате, придумывая там тупики, комнаты без входа и выхода, комнаты с ощущением того, что кто-то там живёт. Сам Шнайдер говорил, что этот дом без своей основной функции. Он не предназначен для семьи, для жизни. Потому что он живёт сам для себя (жутко, да?). Он постоянно изменяется как человек. Он мыслит и двигается. Дом стал темой его творчества. Шнайдер пытается освободиться из него всю свою жизнь. Но дом распространяется как вирус по всему миру в форме других его работ. (ещё интерьер дома периодически разносят по разным музеям мира). Если в целом, то чувака заклинило на теме замкнутого пространства и его искажения. Если и есть страшные пространства, то созданные именно Шнайдром. Потому что как здорово сказала лектор, его интерьеры похожи на тюремные камеры. Только если в тюрьме есть некий надсмотрщик, который выпустит тебя при условии хорошего поведения, то у Шнайдера вас просто оставили в комнате и ушли, забрав ключ.
У Грегора очень много всяких интересных ироничных работ и социальных экспериментов. Он больше похож на психиатра, который испытывает людей на прочность и слабость. Чего стоит одно его предложение создать специальное худ. пространство, где люди могли бы смотреть как умирает человек. Я считаю, что это совершенно новая ступень в переосмыслении того, что такое искусство и какие его задачи.
И тут я не могла не вспомнить фуллеровского Ганнибала и как близко он подошёл к шнайдеровской теме. Все эти полуживые инсталляции Кинхольца, обрядовая тематика мумификации, шнайдеровские объекты искусства, которые могут стоять посреди пляжа или главной площади в Венеции и пугать людей. По сути этим и занимается Ганнибал и этим занимается Фуллер. Только Фуллер ещё и записывает это на плёнку. И заставляет нас хотеть всё сильнее погрузиться в пространство добропорядочного на первый взгляд дома. Этот дом как и Ганнибал находится в "костюме". А внутри находится то, чем мы можем восхищаться и чему мы можем одновременно ужасаться.
Ты заходишь в очень тесное помещение, наполненное звуками шумного бара. У всех людей вместо лиц часы (кроме бармена) и все они показывают одно время. Пространство создаёт неприятное и давящее ощущение. Отчасти потому, что все вокруг сделано немного в меньшем масштабе, чем в реальности. Кинхольц сделал этот кабак по реальному прототипу (людей вроде тоже). Таким образом он решил рассказать, как бесцельно люди прожигают жизнь в барах. Символ пустой суеты.
Вообще у Кинхольца всё искусство очень социально. Его ранние работы посвящены теме объективации женщины. Например в работе, где он полностью воссоздал невадский бордель 40-ых годов. Он побывал там в детстве и видимо это было его первое знакомство как с сексуальностью так и с человеческим пороком. Мне кажется самое страшное, что есть в этой обстановке, это накладывающиеся друг на друга орнаменты ковров и обоев. Мясорубка из рисунков.
И как раз про объективацию. Подобных расчленённых работ у него много. Обычно люди в его работах, которые делают зло, превращаются в нечто (животных, монстров).
Тема коррумпированной власти, расового преследования, смерти в одиночестве, право на аборт, бессмысленности войн - всё в его масштабных работах инсталляционного формата. Последней инсталляцией считается его похороны. Он попросил, чтобы его похоронили сидячим в машине, с бутылкой вина в одной руке и с прахом любимой собаки в другой. И чтобы эта машина въезжала в землю. Всё так и произошло. Многие сравнивали это с китайскими и египетскими захоронениями. Это та тема, которой были пропитаны все его работы - мумификация, запечатление времени и характера в неодушевлённом.
У Грегора Шнайдера всё ещё интереснее. После смерти родителей Шнайдеру в наследство перешёл семейный дом. Там то он и начал творить свою Страну чудес, создавая отдельные миры в каждой комнате, придумывая там тупики, комнаты без входа и выхода, комнаты с ощущением того, что кто-то там живёт. Сам Шнайдер говорил, что этот дом без своей основной функции. Он не предназначен для семьи, для жизни. Потому что он живёт сам для себя (жутко, да?). Он постоянно изменяется как человек. Он мыслит и двигается. Дом стал темой его творчества. Шнайдер пытается освободиться из него всю свою жизнь. Но дом распространяется как вирус по всему миру в форме других его работ. (ещё интерьер дома периодически разносят по разным музеям мира). Если в целом, то чувака заклинило на теме замкнутого пространства и его искажения. Если и есть страшные пространства, то созданные именно Шнайдром. Потому что как здорово сказала лектор, его интерьеры похожи на тюремные камеры. Только если в тюрьме есть некий надсмотрщик, который выпустит тебя при условии хорошего поведения, то у Шнайдера вас просто оставили в комнате и ушли, забрав ключ.
У Грегора очень много всяких интересных ироничных работ и социальных экспериментов. Он больше похож на психиатра, который испытывает людей на прочность и слабость. Чего стоит одно его предложение создать специальное худ. пространство, где люди могли бы смотреть как умирает человек. Я считаю, что это совершенно новая ступень в переосмыслении того, что такое искусство и какие его задачи.
И тут я не могла не вспомнить фуллеровского Ганнибала и как близко он подошёл к шнайдеровской теме. Все эти полуживые инсталляции Кинхольца, обрядовая тематика мумификации, шнайдеровские объекты искусства, которые могут стоять посреди пляжа или главной площади в Венеции и пугать людей. По сути этим и занимается Ганнибал и этим занимается Фуллер. Только Фуллер ещё и записывает это на плёнку. И заставляет нас хотеть всё сильнее погрузиться в пространство добропорядочного на первый взгляд дома. Этот дом как и Ганнибал находится в "костюме". А внутри находится то, чем мы можем восхищаться и чему мы можем одновременно ужасаться.
