The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Нашла пост про то, как на самом деле выглядят знакомые нам сказки. Эту тему я уже давно прошла, но люблю к ней возвращаться. И хочу сказать, что обычно я рассматриваю её не с позиции "ох как же жестоки были люди в те времена, что напридумывали такой ужас", а с позиции "литература доходит до нас в искривлённом виде". Естественно, Дисней никогда бы не нарисовал спящую в гробу Белоснежку, которую насилует принц. Но смысл в том, что все те моменты в сказках, которые кажутся нам сейчас жестокими и варварскими, имели место быть не просто так. В первую очередь сказки рассказывались детям не для того, чтобы усладить их слух, а для того, чтобы научить жизни. Как надо и не надо поступать. Что будет если поступить неправильно. А для усиления влияния на детей (и заметье не только детей, но и молодых людей и девушек) вводились понятные всем и каждому реальные моменты из жизни. К тому же, каждый страшный акт в сказке не стоит рассматривать буквально ( как впрочем и всю сказку), а как некий символ или аллегорию. Так что я выступаю за то, чтобы смотреть Дисней, но не забывать и перечитывать первоначальные варианты сказок. Это как хранить память своих предков.
Fairy Tales And Their Original Gruesome Endings
1. Sleeping Beauty - In Disney’s Sleeping Beauty, the princess is put to sleep when she pricks her finger on a spindle. She sleeps for one hundred years when a prince finally arrives, kisses her, and awakens her. They fall in love, marry, and live happily ever after. In the original, the young woman is put to sleep because of a prophecy, rather than a curse. And it isn’t the kiss of a prince which wakes her up: the king sees her asleep, so he rapes her. After nine months she gives birth to two children (while she is still asleep). One of the children sucks her finger which removes the piece of flax which was keeping her asleep. She wakes up to find herself raped and the mother of two kids.
+++2. Little Red Riding Hood - The version of this tale that most of us are familiar with ends with Riding Hood being saved by the woodsman who kills the wicked wolf. But in fact, the original French version, there is no woodsman to save her, she ends up being eaten by the wolf.
3. The Little Mermaid - In the Disney version, the film ends with Ariel being changed into a human so she can marry Eric. But, in the very first version by Hans Christian Andersen, the mermaid sees the Prince marry a princess and she despairs. She is offered a knife with which to stab the prince to death, but rather than do that she jumps into the sea and dies by turning to froth.
4. Snow White - In the tale of Snow White that we are all familiar with, the Queen asks a huntsman to kill her and bring her heart back as proof. Instead, the huntsman can’t bring himself to do it and returns with the heart of a boar. In the original tale, the Queen actually asks for Snow White’s liver and lungs – which are to be served for dinner that night. Also in the original, Snow White wakes up when she is jostled by the prince’s horse as he carries her back to his castle – not from a magical kiss. The prince was planning to have sex with the dead body of Snow White.
5. Goldilocks - In this tale, pretty little Goldilocks finds the house of the three bears. She sneaks inside and eats their food, sits in their chairs, and finally falls asleep on the bed of the smallest bear. When the bears return home they find her asleep – she awakens and escapes out the window in terror. The original tale has two possible variations. In the first, the bears find Goldilocks and rip her apart and eat her. In the second, Goldilocks is actually an old hag who (like the sanitized version) jumps out of a window when the bears wake her up. The story ends by telling us that she either broke her neck in the fall, or was arrested for vagrancy and sent to the “House of Correction”.
6. Cinderella - In the modern Cinderella fairy tale we have the beautiful Cinderella swept off her feet by the prince and her wicked step sisters marrying two lords – with everyone living happily ever after. But, lurking behind the pretty tale is a more sinister variation by the Grimm brothers: in this version, the nasty step-sisters cut off parts of their own feet in order to fit them into the glass slipper – hoping to fool the prince. The prince is alerted to the trickery by two pigeons who peck out the step sister’s eyes. They end up spending the rest of their lives as blind beggars while Cinderella gets to lounge about in luxury at the prince’s castle.
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Джон Леннон в молодости в фильме "Nowhere Boy" Фильм посмотрела ещё летом и мне он понравился. Самый трогательный момент в фильме, когда мама Леннона периодически напоминала ему, что нужно одеть очки. Те самые, круглые. Поворачивая за угол дома, он всегда снимал их. Но в последствии эти очки стали его символом...
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Заказала сегодня маме в озоне книгу Зои Хеллер "Хроника одного скандала". по которой был снят фильм "Скандальный дневник". Мама мечтает об этой книге с того момента, как посмотрела фильм. И вот я нашла её в озоне. Сказать по правде, это мой первый заказ и зарегистрировалась я там только сегодня.
Кто-нибудь может мне сказать, а все эти дополнительные баллы - это удобная штука? Ими реально можно потом пользоваться?
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Что-то давно я ничего из своего творчества не выкладывала. Причина проста: я сейчас ничего не пишу и ничего не рисую к сожалению. Сегодня вспомнила про свои студенческие работы с прошлого семестра.
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
но боялись спросить. Нашла интересную статью, автор которой morky. Написана очень свежо, с долей чёрного юмора и с интересными выводами в конце. Картинки так же прилагаются.
Cамые невинные европейские пытки
В 1507 году в г.Бамберг, Бавария, был написана книга "Die Bambergische Peinliche Halsgerichtsordnung", что-то вроде "бамбергского пыточно-процессуального кодекса". Книгу считают "краеугольным камнем" развития немецкого уголовного права. Автор книги был не юрист, а просто рыцарь, сделавший судейскую карьеру при дворе тогдашнего бамбергского князя-епископа. В чем никакого противоречия не было - ведь истину можно выяснить либо путем сложных манипуляций с отпечатками пальцев и генетическими анализами слюны и спермы, а можно просто спросить у осведомленных. Второй путь явно проще. Рыцарь умел спрашивать.
Помимо сухой прозы, книга была снабжена и иллюстрациями, по детски непосредственными. "Пришел истец", "подготовка к допросу", "виды наказания", "провожают на казнь".
К картинкам прилагались соотвествующие моменту поучительные стихи. Например, "проводы на казнь", священник обращается к приговоренному с таким стихотворением:
Wo du Gedult hast in der Peyn So wirt Sie dir gar nutzlich sein Darumb gib dich willig darein
В вольном переводе:
Терпенье в муке ты имей, Послужит пользою твоей - спокойно двинешь ты коней.
Время было простое, и слова простые, доходящие до сердца.
Пытки в Европе неразрывно связаны с христианством. Они везде с чем-нибудь да связаны, в Европе вот с Христианством. Говорят, святой Матвей писал: «Сын человеческий (т.е. Христос) ниспошлет своих ангелов, и они соберут по всему его царству все, что неправедно, и все, что творит зло, и бросят все в печь огненную, и наступят плач и скрежет зубовный». Как видим, идея бросания в печь огненную пришла в Европу от одного израильтянина. Скрежет зубовный люди постарались обеспечить сами, в меру своего разумения.
читать дальшеВ городе Ротенбург (Rothenburg) есть Kriminalmuseum, музей уголовного права. Там есть кое-какая экспозиция по этому поводу. Кое-что можно разыскать в интернете. Способов казней и пыток очень много, все до единого - шедевры садизма и звериной бесчеловечности. Но здесь хотелось бы отметить не это.
Вот такие железные клетки несколько столетий, едва не до начала 19 века, висели по всей Европе, по всем городам и деревням, на главных площадях или больших перекрестках, на городских стенах и церквях. Осужденные на глазах у всех медленно умирали в них от голода, холода, жажды и издевательств толпы.
Вот когда вы читаете про забавные приключения барона Мюнхгаузена, или смотрите фильм Захарова (хороший фильм), то имейте в виду, что в городской панораме не хватает вот такой висящей клеточки, откуда тряпично что-то свисает и плохо пахнет.
А вот это называется "позорный столб". Дело в том, что столб малофункционален, жертва провисает на веревках, может болтать головой, так что столб быстро вышел из моды. Это усовершенствованный вариант: голову и руки зажимали в колодках, жертва вынуждена была стоять на собственных ногах весь срок (был и сидячий вариант) и не могла отворачивать голову. Иногда, для совсем уж надежности, прибивали к плахе уши. Видимо, это нравилось публике, потому что так намного интереснее метать в жертву гнилые овощи. Камни не приветствовались, ибо и убить можно, а это все-таки не казнь. Поскольку казнь и без того полагалась практически за все преступления, начиная от гос.измены и заканчивая бродяжничеством, то к позорному столбу граждане присуждались за относительно мелкие проступки - пьянство, сводничество, обвес покупателя, типа того. На этом, музейном экземпляре, сверху прикреплена табличка с готической надписью "Verkehr-Sudler Umweltverschmutzer" ("Транспортный грешник, загрязнитель окружающей среды"). Как видим, чувство юмора и поныне не покинуло немцев.
В Англии в самом буквальном смысле ни одно селение не могло называться "деревней", если оно не имеет собственного позорного столба. В городах их было по нескольку штук. В центре Парижа стояла шикарная вращающаяся башня с такой вот конструкцией наверху, публики много, всем хочется посмотреть. Если когда доведется перелистать "Приключения Робинзона Крузо", то можно вспомнить, что Даниель Дефо в свое время тоже был осужден к позорному столбу. Правда, по любви публики, осыпавшей его цветами, после первого дня ему отменили два оставшихся. Последнее наказание такого рода отмечено в 80-х годах 19 века.
А это так называемые "Позорные маски". Данные экземпляры простенькие, деревенские, а были чуть ли не произведения искусства, представляющие изукрашенные головы фантастических существ, с длинными клювами или языком, крыльями, перьями и тому подобным. Все это, правда, выполнялось из кондового железа, и чем красивее, тем больше весило. Конструкции тоже отличались большим разнообразием, видимо, в зависимости от преступления.
Некоторые модели имели металлические шары или штифты, запихивающиеся в рот жертве, и которые он, после замыкания маски, не мог выплюнуть, частенько снабжались железными штырями, которые впивались в шею при каждом неосторожном движении, в общем, рационализаторская мысль не стояла на месте. Так наказывали за "злой язык", за хулу в адрес властей, за женские сплетни, если женщина открыла рот в церкви, или даже просто при мужчинах, которые решили ей этого почему-то не прощать. В основном, короче, женское наказание.
Вот эти красивые шапочки и веночки тоже для женщин. Только не для красоты, и не в награду за милое сердце и открытый характер, а в качестве отметки женщины, которая вышла замуж не девственницей. Вот, какая б красота нынче была! Через одну - в красивых таких веночках. Идешь в магазин - одень веночек, на работу - одень веночек. Идут, песни поют.
Кстати, слева веночек - ну точь в точь, как у Юли Тимошенко.
А вот эти штуки тоже, чтобы женщины одевали. Только не на голову, а на как вам сказать. Короче, вот это и есть пояса верности, многие плохо себе представляют, наверное. Это если муж отлучался по делам, то имел право на супругу такое одеть, для того чтобы мало ли.
Я, простите за извращенность, сразу заинтересовался - вот железная штука, да такая, что в принципе вообще никак ничего не просунуть, а как же в туалет ходить? Присмотрелся - там отверстия оставлены. Но поскольку, сами понимаете, чтобы ничего не просунуть, то очень мааааленькие. В итоге сходить-то, бедная, сходит, но вся ж сверху донизу измажется.
Начинаете понимать западных феминисток, да?
Бывало читаешь, там, про то, как зимним вечером в Соренто, в отсутствие мужа, ударяет идальго по струнам, и выходит на балкон прекрасная донна. Немного нараскоряку. Чистая правда.
Это совсем пустяк, Rosenkranz, всего лишь крест, вместе с "цепочкой" весом в несколько килограмм, который должен был носить человек, без уважительной причины пропустивший церковную службу, или заснувший на ней.
Эта милая скульптура называлась "Нюрнбергская Девушка". Она состояла из двух половинок на шарнирах, и внутри была пустая, навроде матрешки. На створках внутри были железные длинные шипы. Когда туда запирали человека, шипы вонзались в тело (местоположение подбиралось такое, чтобы они не дай бог не задели жизненно важных органов). Человек начинал корчиться, и тем только усугублял свои страдания, и умирал дооолго и больно. А снаружи матрешка. А в России декабристам шпаги переламывали, и в Сибирь ссылали, а жены за ними ехали, со стихами про свободу, которую их встретит радостно у входа.
А тут матрешка, очень мило и культурно. Снаружи и не подумаешь. Кстати, это вроде подлинная.
А это реконструкция общего вида площади средневековой деревни. Позорный столб, посередке виселица, а справа за кадром то ли дыба, то ли что-то в этом роде. Много ль русских поселений имели стационарные виселицы и дыбы? В столице? А у них - ВСЕ.
Об чем и хотелось сказать. Современному русскому человеку просто невозможно осознать, что именно было в Европе. И речь не просто о жестокости, не о том, что каждый средневековый житель десятки раз в своей жизни наблюдал сцены бесчеловечнейших казней, с медленным наматыванием кишок, размозжением голов, разрыванием человека на кусоки и тому подобного, да еще сильно тому зрелищу радовался. Не о том, что казни эти нарочно делали столь зрелищными и кровавыми. А об их ТОТАЛЬНОСТИ. Между внешними войнами и эпидеями была гражданская война, но казни и пытки - непрерывно, смерть была рядом, каждую минуту его паршивой вонючей жизни воючего никчемного европейца. Куда бы он не вращал глаза - была смерть. Нельзя было их ни отвести, ни закрыть, ни отвернуться, ни забыть. За восстание распиливали пилой и чертвертовали, за недовольство властью вырывали язык, за богохульство сжигали на костре, за ругань надевали маску, за проституцию клеймили, за пропуск службы надевали крест, и всегда могли сделать это просто так, по оговору или блажи. За каждым шагом следили соседи, родственники и знакомые, а он сам следил за всеми. Человек был связан по рукам, ногам, голова в тисках, веки расперты, а уши прибиты гвоздями - смотри, сука, ЧУВСТВУЙ, каждую секунду ЧУВСТВУЙ.
Несколько сотен лет европейцы провели в Нюрнбегской деве.
Нам, русским, этого просто не понять. То есть вот я сам говорю, и сам не понимаю, не осознаю, что же за адова бездна у них там внутри. Там не могло все не отмереть. По сути, у них только первые пара поколений, свободных от этого. Казни с членовредительством в т.н. "цивилизованых" странах постепенно отмирают в первой половине 19 века. Телесные наказания - в первой половине 20. Первая негритянка, которая не освободила место белому, умерла лишь только что. В нецивилизованых странах пытки и казни еще не отмерли, поэтому цивилизованые нынче возят пытать и казнить - в нецивилизованые, у них самих-то пытки и казни отмерли.
Тут ведь как рассудить, если папа и мама до кровавого пота боятся лязга железа у своих дверей, то и дети будут боятся, даже если лязг перестает быть связан с риском ужасной смерти. Если для папы и мамы чужая кровища по колено вовсе не мерзость, а красивое зрелище и даже богоугодное дело, смотря кого казнят - то и детишки вырастут с точно таким же сознанием. А если такие папы и мамы, дедушки и бабушки - нескончаемой чередой на пятьсот лет назад, то, может, потребуется пятьсот лет, чтобы из народных рефлексов исчезла кровь. Сложно понять, почему в середине 20 века, вполне себе "цивилизованые" немцы загоняли белорусских крестьян в сараи, и сжигали живьем. Никто из них не видел сожжений. Но инквизиция в них жива живехонька. Она, по меркам народного сознания, вчера была. Она в сказках, в колыбельной песенке, в дедушкином сундуке, в бабушкиных глазах, в образовании и культуре, в душе, короче.
Гипотеза, что на вытравление неких страшны отпечатков в народной душе требуется столько же времени, сколько длился отпечаток, конечно, спекулятивная. Но и поди опровергни. Вот красные комиссары, сталин, гулаг. Мои дедушка и бабушка, при этом жившие, об этом не говорили. В буквальном смысле - ни хорошо, ни плохо, никак. Обо всем говорили, а если об этом спросить - сожмут губы, и молчат. И это - влияло, правда? Родители, заставшие детьми, ругать могли, но - как государство. С сознанием, что это была - сила, система, а ты лишь человек. И лишь нынешнее молодое поколение наконец полностью свободно. Для него это лишь история, к которой можно относиться серьезно, или не относиться никак, по собственному выбору. Можно не знать, можно уважать, можно играть со сталиным, троцким и беломорканалом, как с клубком ниток. Всего лишь термин, который не наполни - так и останется пустым. (Хотя и тут как сказать).
Относительной европейской "свободе" лишь сотня лет. Как нашей "несвободе". И пусть нам за эту сотню лет досталось вдвое, как народ мы все еще внутри не сломлены, по сравнению с ними, мы все еще в пять раз свободнее. Для нас все еще непонятна та адская чернота, что у них в душах лишь фон. Может, это нас сейчас и губит, все никак не поверим, что - всерьез. Все ищем причины, "за что нас так". За то что кишочки есть. За то что денюшки есть. За то, что глазки так смешно лопаются. За то что верим не в то. Да ни за что. За что скажут.
Я не хочу сказать, что европейцы - все те же нацисты, клерикалы и убийцы. Я хочу сказать, что они все те же антинацисты, антиклерикалы и пацифисты. То есть это абсолютно одно и то же. Абсолютно без разницы, чему подчинена твоя душа, когда чему она подчинена, решают на каком-нибудь соборе, а дело европейца взять под козырек. Потому что - чертвертование, колесование, выдавливание глаз, сжигание и скрежет зубовный. Как вчера.
А на казнь правака Ирвинга, опровергателя истории Холокоста, они посмотрят ровно с тем же настроением, что и на казнь левака Хоххута. Как на казнь тех, кто против арабских молодцов-поджигателей. И как на казнь самих арабских молодцов-поджигателей. Одобрят и поддержат, а скомандуют - и помогут, как привыкли. Испанцы устроят бой быков между собой, немцы построятся свиньей и двинут в указаном направлении, французы лягут и расслабятся, англичане пришлют предателей и яду. А к кровищи им не привыкать. Она у них внутри отпечатана.
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Я сделала трэк из 9ти песен в готическом, депрессивном и мрачном стиле под названием "Death Requiem" на 8tracks. Прослушать можно здесь 8tracks.com/marbleheart/death-s-requiem
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Аарон Джонсон и Джуд Лоу сейчас ведут переговоры чтобы присоединиться к Кире Найтли. Режиссёром фильма выступает Джо Райт. Адаптацию к произведению написал Том Стоппард. Продюсер фильма Тим Бэвен - директор кинокомпании Working Title.
В главной роли в произведении Льва Толстого сыграет Кира Найтли, женщину, которая попала в ловушку брака без любви и которая борется со своим влечением к солдату.
Источники не подтверждают какие роли Джонсон и Лоу будут играть в фильме, а Джо Райт и Working Title всё ещё работают над кастингом актёров главных ролей. Предпологается, что съёмки фильма начнутся осенью.
Так же отмечено, что это третье сотрудничество Киры Найтли и Джо Райта. Первые два "Искупление" и "Гордость и Предубеждение" так же относились к period films.
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
С момента просмотра "Чёрного лебедя" меня не на шутку заинтересовала тема "тёмного двойника" в литературе. Я купила "Двойник" Достоевского, но погружение в его реально-ненормальную атмосферу пока даётся мне очень тяжело. Немного покопавшись в Википедии, я обнаружила, что в литературе есть целый раздел, посвящённый двойникам. Как я поняла, он берёт начало из психологии.
Допельгангер (нем. Doppelgänger — «двойник») — в литературе эпохи романтизма демонический двойник человека, антитеза ангелу-хранителю. В некоторых книгах он не отбрасывает тени и не отражается в зеркале. Его появление зачастую предвещает смерть героя.
В литературе:
Двойник воплощает желания или инстинкты, которые были вытеснены субъектом как несовместимые с моральными и социальными ценностями, с его «приятными и приличными» представлениями о самом себе. Нередко двойник «питается» за счёт протагониста, по мере его увядания становясь всё более самоуверенным и как бы занимая его место в мире. Один из первых таких двойников в европейской литературе — Джеральдина, теневая сторона идеализированной Кристабели в одноимённой поэме Кольриджа, написанной в 1797 году. Допельгангеры не раз появляются у Гофмана, от которого тема мистического, часто демонического двойничества перекочевала в произведения русских классиков — Пушкина («Уединённый домик на Васильевском острове»), Одоевского («Сильфида»), Гоголя («Шинель») и Достоевского (повесть «Двойник»). В англоязычной романтической литературе после «Исповеди оправданного грешника» Дж. Хогга (1824) тема двойничества разрабатывалась Эдгаром По («Вильям Вильсон»), Диккенсом («Повесть о двух городах»), Ле Фаню («Зелёный чай») и Р. Л. Стивенсоном («Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», «Хозяин Баллантрэ»). В повести о Джекиле и Хайде раздвоенность главного героя впервые получила псевдонаучное истолкование. Многие повести о двойниках, чтобы подчеркнуть их внутреннее родство, делают их близкими родственниками либо фиксируют смутное эротическое притяжение между двумя «половинками». Например, у Кольриджа Джеральдина, проведя обнажённой ночь в постели Кристабель, со временем занимает место её покойной матери, обворожив и полностью подчинив себе её отца, а двойники из «Мастера Баллантрэ» — родные братья. В эпоху модернизма тема двойничества обрела второе рождение как в западной литературе, так и в русской (роман А. Белого «Петербург», рассказ «Ты и я» Абрама Терца). Двойничество психологизируется, иногда с позиций фрейдизма, в качестве роковых двойников нередко выступают отец и сын («Улисс» Джойса).
Двойник в фантастике:
Другой вариант допельгангера встречается в фантастических произведениях. Это оборотень, способный с высокой точностью воспроизводить облик, поведение (а иногда и психику) того, кого он копирует.В своём естественном облике допельгангер выглядит как человекоподобная фигура, вылепленная из глины смазанными чертами. Впрочем, в этом состоянии его редко можно увидеть: допельгангер предпочитает всегда маскироваться, понимая, какую ненависть вызывают его способности.
Из всего этого меня заинтересовала поэма Кольриджа и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Вообще, это очень занятная тема, требующая более подробного осмысления. Расскажите мне о вашем самом ярком фильме или книге, где присутствует тема "тёмного двойника". Трогает ли вас как-то это тема? Ну и по возможности посоветуйте какие-нибудь произведения)
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
02x11 Шелдон выбирает в парфюмерном магазине подарок для Пенни.
- Я не вижу здесь ничего, чтобы могла бы хотеть женщина. - Да ты шутить! Тут лосьоны, крема, мыльца, перемыльца. Вообщем раздолье женским гормонам! - И что это вообще за какафоническое нападение из эвкалипта, восковницы, корицы и ванили?! Это всё равно что мою голову засунули бы в пижаму султана.
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Выкладываю коллажи из Поливора, сделанные за последнее время
Селена - одно из божеств греческой мифологии. "Поэты то называют её «сверкающим глазом ночи» (Пиндар, Эсхил), то изображают в виде прелестной женщины на небе, с факелом в руках, ведущей за собой звёзды, когда она выступает в серебристом блеске в пору полнолуния (Сапфо). Селена — дочь Гипериона, или Гелиоса, то есть Солнца; она имеет крылья и на голове золотой венец, от которого мягкий свет разливается по небу и земле; она чествуется жертвоприношениями в дни полнолуния; ей посвящён день весеннего равноденствия, когда она, совершив долгий путь и омывшись в волнах океана, надевает на себя сверкающие одежды и впрягает в свою колесницу блестящих коней".
The wings of flies, gentlemen, represent the aerial power of the psychic faculties.
Жил в далекой-далекой деревушке бедный юноша. Его звали Манолис. Родители у него умерли, все, что осталось ему в наследство — это старая скрипка, она-то и утешала в дни невзгод его и таких же бедняков, каким был Манолис. Вот и любили Манолиса и его скрипку в округе все. Однажды вечером возвращался Манолис из соседней деревни и вдруг услышал в чаще кустарника какой-то шум. Раздвинул Манолис ветви и увидел волчицу-мать, попавшую в капкан. Пожалел Манолис попавшую в беду волчицу, ее маленьких деток, пожалел и выпустил зверя на свободу.
читать дальшеИ волчица ту же исчезла, а Манолис пошел дальше к своему одинокому дому. Ночью его разбудил стук. Едва он отодвинул засов, как дверь с шумом распахнулась, и в хижину вошел огромный волк.
— Не бойся меня, Манолис! — сказал волк. — Я пришел к тебе как друг. Ты спас моих малышей, подарив свободу волчице. И хотя люди нас считают злодеями, я докажу тебе, что за добро и волк платит добром. Я отведу тебя в никому не ведомое место: там, за тремя дверьми, скрыты несметные богатства и живет прекрасная, как весенний день, принцесса.
Удивился Манолис словам волка, но спорить не стал. Взял скрипку, с которой никогда не расставался и пошел за волком. Когда забрезжил рассвет, увидел Манолис вдали великолепный дворец, окна его так и светились стеклами из хрусталя, а дверь из чистого серебра сверкала еще сильнее. Волк толкнул серебряную дверь, и они оказались в серебряном зале. Здесь все: и стены, и пол, и потолок — были из чистого серебра! И только в глубине зала горела, словно солнце, золотая дверь. За золотою дверью был золотой зал. За бриллиантовой — бриллиантовый! Манолис даже зажмурился, чтобы не ослепнуть. Наконец, путники увидели сверкающий драгоценными камнями высокий зал. В глубине его, на троне, сидела юная принцесса. Она была прекрасна, как первый день весны. Манолис от восхищения замер. Волк приблизился к трону и, поклонившись, сказал:
— Приветствую тебя, принцесса! Видишь, я исполнил твое желание — привел к тебе того, кто совершил бескорыстный поступок.
И он поведал принцессе о том, как Манолис отпустил волчицу на свободу.
— Ты прав! — сказала принцесса. — Манолис — смелый и добрый юноша. Такой человек мне и нужен. Ему я смогу доверить все мои богатства и трон!
Принцесса тут же объявила, что выходит замуж за Манолиса. А он? Он был так восхищен ее красотой, что впервые в жизни забыл о своей скрипке.
Когда Манолиса одели в золотые одежды и повели к принцессе, она, улыбаясь ему, сказала:
— Завтра ты станешь королем. Поэтому, уже сегодня тебе следует осмотреть все сокровища, хранящиеся во дворце.
Они обошли весь дворец, все залы и комнаты его. С каждым шагом росло удивление Манолиса — так богат, так прекрасен был дворец. Но вот они очутились возле высокой башни. Принцесса сказала:
— В этой башне нет ничего ценного и заходить в нее не стоит...
Но юношу охватило непонятное волнение. Он почувствовал непреодолимое желание войти в башню.
Сам не зная почему, он сказал:
— Нет, я должен подняться туда! — и показал на самый верх зубчатой башни.
Нехотя уступила ему принцесса.
В башне действительно не было ничего примечательного. И не было никаких богатств. В единственной комнатке, находившейся на самом верху, возле окна сидела девушка за пяльцами и вышивала. Манолис взглянул на нее и чуть не отшатнулся — до того она была безобразна. Только большие голубые глаза ее светились таким прекрасным светом, что, раз увидев, уже невозможно было их забыть.
— Кто эта девушка? — шепотом спросил Манолис.
— Это моя бедная родственница, — сказала принцесса, — я приютила ее из жалости. Она поселилась в башне и никуда не выходит, чтобы не встречать людей. Ведь она так безобразна!...
Пока принцесса нашептывала все это Манолису, девушка, склонившись над пяльцами, продолжала, не останавливаясь ни на мгновение, вышивать. Казалось, она ничего не видела и не слышала. Под ее проворными пальцами на шелке возникла удивительной красоты птица. Но, когда девушка сделала последний стежок, птица вспорхнула и улетела в окно. Тогда девушка в горе заломила руки и с отчаянием воскликнула:
— И эта улетела, как другие!... Так будет всегда!...
— Эта несчастная заколдована! — сказала принцесса. — День за днем она терпеливо вышивает, потому что чары спадут с нее только тогда, когда она вышьет сто птиц... А они все с последним стежком улетают! — Но что тебе до всего этого? Лучше вернемся поскорее во дворец и посмотрим, как идут приготовления к свадьбе.
Всю ночь не мог уснуть Манолис. Мысли о несчастной девушке не выходила у него из головы. Рано утром, когда принцесса и ее слуги спали, юноша незаметно выскользнул из дворца и прокрался в башню.
Девушка сидела за пяльцами и вышивала.
Смущаясь, Манолис спросил ее:
— Ты не устала все время вышивать?
— О нет! — ответила девушка. — Я готова вышивать сколько угодно. Терпению моему нет конца. Лишь бы птицы не улетали. Но стоит мне сделать последний стежок, как все они оживают и летят прочь!
Пораженный стоял Манолис, слушая ее печальный рассказ. Но что он мог сделать, чем помочь несчастной? Ведь колдовские силы были неподвластны ему. И все же он спрашивал себя: если нельзя ей помочь, то, быть может, найдется средство, способное хоть немного облегчить ее страдания?
И он вспомнил о скрипке, о которой впервые забыл в этом дворце, полном роскоши и сокровищ.
О, как торопился, как бежал Манолис за своей скрипкой! Не теряя ни минуты, он тут же вернулся с ней в башню. Никогда он так не играл. Никогда так не звучала его скрипка.
Всю свою добрую душу, всю силу нежного, смелого сердца вложил Манолис в песню, которая лилась из-под смычка. И, о чудо! — птицы умолкли за стенами башни. Сначала они прислушались к звукам скрипки, потом подлетели к окну, потом вспорхнули в комнату и... стали садиться на вышивание.
А Манолис все играл. Безобразное лицо заколдованной девушки озарилось каким-то странным светом: ведь при виде вернувшихся птиц в сердце ее зажглась надежда. В это самое время снизу раздался голос принцессы. Она звала его, потому что наступило утро и должна была начаться свадьба. А Манолис все играл и играл. Он слышал принцессу, но он видел, как в нетерпении склонилась над своим вышиванием девушка, как ее лицо озаряет надежда.
А птицы все влетали и влетали в комнату...
Неожиданно дверь распахнулась — последний громкий стон издала скрипка. С яростью принцесса вырвала ее из рук юноши — и одновременно в башне раздался крик полный счастья и радости. Это был голос Манолиса. Он увидел, как вдруг изменилась бедная вышивальщица.
Блистая красотой, она поднялась со своего места и протянула принцессе платье. Сто птиц украшали его.
— Возьми это платье! — сказала она принцессе. — По приказу твоего отца-колдуна я вышивала его уже много лет. Разве мог подумать он, человек с черным сердцем и черной душой, что найдется юноша, который согласится пренебречь богатством, властью, троном и даже твоей красотой ради бедной уродливой вышивальщицы! Твоему отцу было мало того, что он захватил все мои богатства, ему надо было еще отнять у меня и красоту и отдать ее тебе!
Счастливый юноша взял за руки вышивальщицу, и они спустились в зал, где все было готово к свадьбе.
Вот и отпраздновали свадьбу. А лучшей песней, украсившей праздник, была песня, которую пропела скрипка Манолиса в утренний час в бедной комнате на самом верху одинокой башни.